Чудачка, стоящая внимания - Страница 55

– Ты что, спятила? Как это не получится? Да я… Говори, что для этого надо?

– Ну, во-первых, подстричься, у капитана была очень короткая стрижка, и он любил расчесываться, он говорил, что на нечесаную голову ему хуже думается, ничего злодейского не приходит; во-вторых, вымыться с пят до головы включительно, и не просто, а с мылом и мочалкой; в-третьих, переодеться, капитан был щеголь и в грязных лохмотьях не ходил, он их презирал из-за того, что они бы уронили его капитанское достоинство. Вот видишь, это все слишком не выполнимо. Нет, не быть тебе Киддом, не быть, никто взаправду не примет.

– Врешь ты все! Еще как буду! У тебя ножницы есть?

– Есть.

– Чего стоишь тогда?

Я бросилась, но (куй железо, пока горячо) остановилась и спросила:

– А мыло и мочалку?

– Ладно, давай!

Я летела радостная и довольная. Как ловко дельце сварганила! Куда там Пестолоцци!

Нахваливала я себя всю дорогу и, наверно, переусердствовала, потому что спускающийся по лестнице Корсан что-то насмешливо проворчал в ответ на мое «доброе утро». Больше я ничего, не хотела ему говорить, но не выдержала, обернулась на радостях и торжествующе пропела:

– Получилось! И без всякой мзды!

И понеслась дальше.

Билли стоически выдержал все: и получасовую стрижку, и пятикратное намыливание головы с переходом на остальные участки тела до пояса, дальше он не позволил и драился сам не менее тщательно, и сожжение его лохмотьев с заменой их новой одеждой, приличествующей его новому званию и достоинству, которая якобы случайно отыскалась у Алиссии. Одни только сандалии были отвергнуты сразу и навсегда. Но и без них это был совсем настоящий джентльмен приятной наружности. И я с удовольствием под его руководством лазила по реям, брала на абордаж, посыпала палубу песком, чтобы не скользить, когда кровь зальет ее сплошняком, рубилась, падала за борт и тонула, пока не появился Корсан и не крикнул, чтобы я немедленно плыла к нему.

Когда я вышла на берег, он сердито спросил:

– У вас что, нет купальника?

– Есть.

– Так какого дьявола вы прямо в платье ныряете?

– Для натуральности, чтоб пузырилось как у утопленницы, которую скинули за борт. Очередная жертва кровавого деспота.

– Даже так.

– Ага, ну, я поплыла обратно.

– Нет, я запрещаю вам кувыркаться с тех бревен.

– В платье?

– В чем угодно.

– Но почему?

– Просто как деспот не хочу, чтобы вы падали за борт и изображали утопленницу. Очень у вас натурально получается, я уже хотел палить из пушек, чтобы всплыло ваше тело.

– Ладно, я не буду падать.

– Куда вы?

– Туда, – я махнула рукой в сторону нашей посудины.

– Я же вам запретил!

– Но я и не буду, только доплыву, и все.

– Уже поздно, пора идти обедать.

Я крикнула Билли, что скоро вернусь, и пошла за Корсаном, отжимая на ходу волосы и юбку, но воды все равно оставалось достаточно, и она капала и лилась на траву и цветы. Я крутанулась оттого, что настроение было прекрасное. Сорвала цветок и протянула Корсану, который в этот момент остановился и оглянулся.

– Это мне? – удивился он.

– Да, вам.

– За что же? Уж не влюбились ли вы в меня, милая леди?

– Нет, я дарю просто так, из-за того, что у меня сегодня все получилось и вы этому помогли.

– Надо признать, кое-какие таланты у вас имеются помимо хорошенького личика.

– Лучше бы оно было обыкновенным.

– Кокетничать изволите?

– Совсем нет, от этого все сложности, мне жилось гораздо легче и проще, когда я ничем не выделялась.

– Во сне?

– Отнюдь, несколько лет назад.

– Куда же вы дели свою красоту?

– Очень просто, немного камуфляжа, и нет проблем. Снимите ваш пиджак, давайте-давайте, и очки тоже.

Я надела пиджак, он был великоват, и рукава длинны, но это мелочи, волосы приглаживать не пришлось, они были мокрые и зализанные, нацепила очки и торжествующе спросила:

– Ну как?

– Поразительно.

– То-то же! Я так Энтони провела, а Стива не удалось, он все равно меня узнал.

– А я-то никак не мог понять, почему ваш первый муж так легко с вами расстался.

– До развода он меня видел всего четыре раза: в офисе – первый раз, потом во время бракосочетания, потом, когда он обвинял меня в супружеской измене, ну и во время развода – и все в очках и прочем.

– Зачем же он женился на вас?

– Чтобы получить деньги отца по завещанию.

– А вы?

– Тоже, конечно. Мне не следовало это делать, но Нэнси очень наседала, и потом я поставила условие, что жить мы будем раздельно, а когда он обвинил меня, все отдала ему.

– А как же Майк?

– Ну это уже потом, после того вечера у Стива, я там была без очков, и Энтони узнал, что я его бывшая жена.

– Вы согласились компенсировать его ротозейство?

– Нет, он просто сам взбесился.

– Его можно понять: так провести беднягу! Но вы что же, действительно изменили ему?

– Нет.

– Вот почему он так убивался, похоже, что он любил вас.

– Энтони?

– Да.

– О, нет. Он легкомысленный повеса и если любит кого-нибудь, кроме себя, то лишь свою невесту мисс Мак-Грегор.

– Сомневаюсь. А как вы познакомились со Стивом?

– На вечере у него в доме.

– И он предложил вам выйти за него и поцеловал вас.

– Откуда вы знаете?

– Стив не теряет зря времени. И вы согласились.

– Нет, я отказала и сбежала.

– Что-то не верится.

– Тем не менее это так.

– Но он не оставил вас в покое и на следующий день пришел к вам.

– Нет, он не знал моего имени и где я живу. Он нашел меня только через месяц, я пришла смотреть его картины, и он узнал меня.

– Здесь он уже не сплоховал и увез к себе.