Чудачка, стоящая внимания - Страница 14

– Вам привет от вашей матушки.

Как впоследствии я узнала, это была его излюбленная тактика с ходу ошеломить противника и, пока тот приходит в себя, занять подходящий плацдарм. Он его занял в комнате в любимом кресле Мэрфи, пока я ставила цветы в воду.

– Лиз, присядьте, мне многое вам надо сказать, я долго ждал, пока ваш цербер уберется отсюда (Рэй действительно уехал к Фрэнку). Мне не хотелось причинять вреда этому парнишке. Лиз, Нэнси мне все рассказала.

– Как вы узнали, что она моя мать?

– Когда я очень захочу, для меня нет невозможного, – скромно ответил он.

– Что вы знаете?

– Все с момента вашего рождения и до настоящего времени. Она рассказала м… о некоторых особенностях вашего характера.

Я покраснела от ярости и от стыда, потому что знала безжалостный язычок Нэнси, и, не соображая, что говорю, выпалила:

– Она вам сказала, что я бесчувственная колода, зануда, романтическая дура и старая дева?

Он кивнул, хотя мог бы из приличия опровергнуть это, и я взорвалась:

– Это правда, за исключением последнего. Она еще не знает, но я уже не девственница.

Я не могла не соврать в эту минуту. Это, похоже, его не обрадовало, во всяком случае, сияние его несколько померкло.

– Это не имеет значения, – сказал он, не глядя на меня.

– Врете, имеет.

– Вы правы, я бы предпочел, чтобы вы принадлежали только мне одному.

– Что?!

– Да, Лиз, я прошу вас стать моей женой.

– Но я уже была ею и не имею ни малейшего желания повторять свою ошибку. И потом, по-моему, это вы были инициатором нашего развода.

– Лиз, я кретин, но вы не дали мне ни одного шанса узнать вас.

– Ха, вы не очень-то и старались заполучить его. Помнится, тогда вы были полностью поглощены изучением прелестей вашей секретарши.

– Лиз, я виноват, но вы уж были очень хорошо замаскированы, а я предубежден против навязанной мне жены и от этого так глупо вел себя.

– А стоило бы вам увидеть мою смазливую физиономию, и все было бы по-другому?

– Да.

– Я так и знала, вы отвратительное современное животное, самец, вам не нужен человек, вам подавай кусок мяса, да поаппетитнее.

– Лиз, это не совсем так.

– Так, именно так, помимо того, что я видела собственными глазами, я еще наслышана о ваших подвигах, короче, вы будете последним человеком, за которого я выйду замуж.

Энтони не из тех, кто пропускает удары, не дав сдачи.

– Но вы сами, Лиз, живете с красивым куском мяса, вы почти не знаете его, но это не помешало вам спать с ним.

Я не сразу нашлась.

– В отличие от вас он не животное. Он любит меня и не так, как вы думаете.

– Вы уверены? – насмешливо спросил Энтони и добавил. – Я видел, как он смотрел на вас, да он сгорает от бешеного желания.

– Нет, вы все врете, мы прожили уже почти полгода и…– я запнулась, потому что Энтони очень явно просиял, я не сразу поняла почему, а когда догадалась и добавила, – до недавнего времени, – то было уже поздно и он не поверил, продолжая сиять.

– Зря улыбаетесь, теперь он мой любовник, вот, – сердито сказала я.

– Пусть будет так, но почему вы несправедливы?

– Я?!

– Да, вы разрешили Рэю не только ухаживать, но даже жить с вами под одной крышей, а мне отказываете во всем?

– Потому что, потому что я знаю вас, вы низкий тип, ради денег вы способны на подлость, а Рэй нет.

Я была довольна, что достала его, в общем-то, я не кровожадна, но сейчас мстительно радовалась. У меня еще была свежа в памяти наша последняя встреча в его офисе.

– Действительно, деньги были важнее всего для меня.

– Ага! – торжествуя, вскричала я.

– Но сейчас не только они. Лиз, дайте мне шанс, я добьюсь, вы поверите мне и полюбите меня.

– Нет, Энтони, вы опоздали, я уже люблю.

– Этого мальчишку?! – взревел он.

– Да, вы видели, как мы целовались, и не станете же вы отрицать, что он необыкновенно красив, и потом он великолепен в постели, думаю, вам до него далеко.

Уж этого точно мне бы не следовало говорить, он просто взбесился от моего яда.

– Так вы сомневаетесь, смогу ли я удовлетворить вас? – осипшим голосом спросил он и добавил:

– А вот мы сейчас посмотрим.

Я не успела к двери, он настиг меня. Я не кричала, это отняло бы у меня силы, я отчаянно пыталась выбраться из его железных рук. Он поднял меня, вышиб ногой дверь в спальню и бросил на кровать. В панике я подумала, что на этот раз мне не уйти, я не купила вторую лампу и вазу поставила не сюда. Я даже бросила сопротивляться от безысходности, я была как парализована, пока он стаскивал с себя и меня одежду, но когда я почувствовала на себе его горячее голое тело и эти его настойчивые руки и губы, отчаяние и страх придали мне силы и я почти освободилась от него, но, увы, только на мгновение. Я опять оказалась в полной его власти, и он сделал со мной, что хотел, мне было все равно, уж теперь-то я была точно как бесчувственная колода. Я слышала, что он что-то говорит ласковое и успокаивающее, но смысл слов не доходил до моего сознания.

Его смех возмутил меня и вернул способность думать, слышать, говорить и двигаться. Я хотела что-то сказать, и уже брови сошлись в одну линию, но он нагнулся и закрыл мой рот своим, и так повторялось всякий раз, как только я хотела излить на него поднявшуюся во мне волну гнева. Наконец он закрыл мой рот рукой и сказал:

– Лиз, будьте умницей, не ругайтесь, уже ничему не поможешь. Я люблю вас, вы не знаете, как вы прекрасны, ваше тело создано для любви. Я научу вас этому, и вы узнаете наслаждение, я завтра женюсь на вас.

Это было последней каплей, я больно укусила его руку, вскочила и, задыхаясь от ярости, сказала: